Михаил Низовкин: Я сказал: «Всё, хоккей — не моё». Продержался два дня

10.03.2023 14:28
1187

Нападающий тульской «Академии Михайлова» Михаил Низовкин в интервью сайту МХЛ рассказал, как в детстве ездил на тренировки на электричке и дважды хотел бросить хоккей, почему вернулся из Канады и как команда готовится к играм на вылет.

«Пропускал уроки, брал баул, который в два раза больше меня, садился в электричку между бабушек и дедушек с рассадой. Было интересно»

— Вы родились в Хабаровске, но начали играть в Конаково. Что это за город?

— В Хабаровске я прожил всего пару месяцев, потом мы с семьёй переехали в Конаково. Это маленький город, настоящая российская провинция, население около 33 тысяч человек. Все друг друга знают, делать нечего, кроме спорта или курения сигарет за гаражами. Меня вытащила только любовь к хоккею.

— Как попали в хоккей?

— С шести лет родители отдавали в разные кружки: сначала я пошёл на карате, потом на бокс, три года занимался плаванием. Но ничего не нравилось. Когда мне было десять лет, у нас открылся ледовый дворец. Родители сказали: «Сходи, понравится — будешь играть, нет — будем менять вид спорта». Я пришёл туда в спортивном костюме и коньках, не знал, что нужна форма. Тренер посмотрел на меня глазами по пять копеек. Остальные ребята уже занимались какое-то время. Меня затянуло, я начал ходить. Форму покупали по чуть-чуть раз в месяц: сначала шлем, потом налокотники, наколенники, нагрудник.

— Сильно чувствовалась разница в уровне подготовки?

— Поначалу было очень тяжело. Сейчас в 11 лет дети такие вещи творят, что я в 20 лет не могу сделать. У меня в команде все умели кататься, владеть шайбой и клюшкой. Я ходил на тренировки, чтобы в конце поиграть 15 минут в хоккей. Прогрессировал, меня это увлекало. И через три-четыре месяца разница уже не чувствовалась.

— Как вы потом уехали в Клин?

— Ребята моего возраста из Конаково уехали туда играть за месяц до этого. Потом меня тоже пригласили показаться тренеру. Я ему понравился, начали брать на тренировки. Я играл за две команды: Конаково и Клин. Потом уже так было нельзя, я окончательно перешёл в Клин. Это произошло через полтора года, как я начал заниматься хоккеем.

— Вы переехали один или с семьёй?

— Я жил в Конаково. Первые два года меня возили на машине, потом начал ездить на электричке после школы. Пропускал пятый и шестой урок, быстро брал баул, который был в два раза больше меня, садился в электричку между бабушек и дедушек с рассадой. Было интересно. Я многое прошёл, чтобы играть в Клину.

— Потом вы перешли в школу «Витязя»?

— Да, меня пригласили играть за сборную Московской области на зимней спартакиаде. Все игроки были из Подольска, два-три человека из других команд. После соревнований тренер «Витязя» позвал меня к себе. Для меня это было что-то невероятное. В 14 лет я сознательно переехал в интернат, поменял школу. Родители долго думали, было тяжёлое решение. Но они видели, как у меня горят глаза, только за счёт моего желания перевезли в Подольск.

— На тот момент вы уже почувствовали, что можете стать профессионалом?

— У меня такие мысли ещё в Клину появились (смеётся). Я уже просто не видел себя в другой профессии. Хотел всю жизнь играть в хоккей.

— Как родители относились к такой мысли?

— Сначала говорили, что немного поиграю и пойду учиться в университет, на этом хоккей закончится. Когда я переехал в Подольск, начали осознавать, что он может деньги приносить, потому что после первого сезона мне платили стипендию и снимали квартиру. Я сам себе на жизнь зарабатывал. В 15 лет у меня была зарплата больше, чем у мамы. В Конаково они невысокие, но в Подольске мне платили больше. Тогда родители начали понимать, что может что-то получиться. После третьего сезона меня задрафтовала канадская юниорская команда «Кейп-Бретон», всё стало ясно.

«Набираю много очков, потому что тренеры доверяют и партнёры хорошие»

— Как у вас складывалась карьера дальше?

— После выпускного года в «Витязе» я должен был лететь в Канаду. Но коронавирусный год подкосил все планы, я ждал вылет с июля по октябрь. Когда стало ясно, что это надолго затянется, нашёл вариант с «Академией Михайлова». Подписал контракт, поиграл три месяца. Появилась возможность попасть в Канаду, я расторг контракт с Тулой и полетел. Первый раз меня не пустили. Я прилетел в Монреаль, но меня развернули на границе. Обратно летел этим же самолётом до Парижа, а оттуда в Россию. В полёте был в целом 24 часа. В России я ждал полгода и не играл, только тренировался. Полетел второй раз, меня пустили. Но там не пошла игра, поэтому через полгода я вернулся, опять подписал контракт с «Академией Михайлова». Поиграл две недели, получил тяжёлую травму и выбыл до конца сезона. Чемпионат-2022/23 для меня первый полноценный в МХЛ.

— Успели почувствовать канадскую жизнь?

— Да, полностью всё ощутил. Я жил с двумя другими хоккеистами в местной семье. Они очень любили хоккей, делали всё, чтобы я чувствовал себя комфортно, учитывая, что первое время знал английский не так хорошо. Дом был отличный, мне всё покупали, возили, куда нужно. Мы по сей день общаемся с этой семьёй.

— Какую разницу заметили в хоккейном плане?

— Разница в подходе. Там много внимания уделяется игрокам. Даже форму заказывают под тебя, снимают мерки, делают слепок конька. Клюшек покупают бесконечное число, какие ты хочешь. В Канаде живут хоккеем, там это культ. Не знаю, как описать, это нужно прочувствовать. Североамериканский стиль другой, много борьбы. Моя игра не особо приносила пользу.

— Английский подтянули?

— Я с шести лет учил английский язык, но приехал в Канаду, и было ощущение, будто ничего не знаю. Там дали учителя, занимался с ним три раза в неделю. Когда улетал, у меня был прекрасный английский. Я мог спокойно разговаривать и понимать всех. По сей день стараюсь поддерживать уровень, с тем же учителем мы созваниваемся раз-два в неделю.

— Скучали по дому?

— Очень сильно. Это был большой фактор, почему я вернулся именно в Россию, хотя там был шанс на обмен в другую команду. Но я очень хотел домой, скучал по родным и близким. Решил, что лучше вернуться. Россия всегда в сердце.

— Какие впечатления от хода сезона-2022/23 в МХЛ?

— Он складывался волнами: где-то не выигрывали, где-то у меня не получалось набирать очки и помогать команде. Но сейчас самый важный этап, чем дальше мы зайдем в плей-офф, тем лучше у меня будут эмоции от сезона. А пока набираю много очков, потому что тренеры доверяют и партнёры хорошие. Надеюсь, это продолжится.

— Как относитесь к новой схеме чемпионата?

— Если честно, мне без разницы. Только все спрашивают: «Что такое плей-ин?». Уже устал объяснять. Игрокам из серебряного дивизиона схема помогает набирать очки, потому что мы играем между собой четыре матча, а у команд из золотого дивизиона — по две игры. Поэтому в топе бомбардиров практически все ребята из серебряного дивизиона.

— Вы сыграли шесть матчей во Всероссийской хоккейной лиге. Какие были эмоции?

— В ВХЛ игроки немного быстрее и посильнее бьют у бортов. В остальном всё так же. Там молодёжь начинает вытеснять возрастных хоккеистов, я чувствую, что превосхожу некоторых в скорости. Сильные команды МХЛ, например, СКА-1946 или «Локо», находятся на уровне середняков в ВХЛ.

«Медали, кубки, грамоты — всё сорвал, выкинул на балкон вместе с формой и сказал: «Всё, хоккей — не моё»

— Как в детстве вам удавалось совмещать учёбу и хоккей?

— До шестого класса было легко, я даже успевал ходить на дополнительные занятия по английскому языку. Когда перешёл в Клин, стало тяжеловато. Нужно было подстраиваться под расписание электричек: отпрашивался с уроков, делал «домашку» на коленях, пока ехал. Но всё нравилось, я не знал, что бывает по-другому и считал это нормальным. 11 классов закончил без единой тройки.

— В «Витязе» учились в спортивном классе?

— Он там был, но я в нём не учился, потому что на год раньше в школу пошёл. Я ходил в обычный класс, со мной были ещё трое хоккеистов. Нам преподавали те же учителя, поэтому тоже шли навстречу. Они были лояльнее, чем в Конаково, потому что постоянно работали с хоккеистами. Эта школа давно сотрудничает с «Витязем».

— Где учитесь сейчас?

— На факультете спортивного менеджмента в университете Подольска. Приятно получить образование в той сфере, в которой «варишься». Но я пока не думаю, кем буду: менеджером, тренером или ещё кем-то. Буду решать проблемы по мере поступления, пойду на дополнительные курсы. Но сейчас в мыслях только хоккей.

— Вы рассказывали, что в детстве дважды бросали тренировки. Что это за истории?

— Я пришёл на хоккей в декабре, тренировался, но в играх пока не участвовал. В мае лёд растопили. Подумал, что потренировался полгода, и хватит. Стал играть в футбол. В августе начинались хоккейные сборы, а я на них не пошёл. Мне позвонил тренер, я ему ответил, что закончил с хоккеем. Все были в шоке, а я ничего не понимал — играл в футбол, было классно. Мы с тренером жили в соседних домах, через пару недель он во дворе мне сказал: «Завтра сбор, чтобы был. Понял?». Всё, я пошёл на сбор. Примерно через полгода забыл коньки на тренировку. Позвонил маме и попросил их привезти. А она отказалась: «Ты собираешь баул, ты хоккеист, это твоя ответственность. Забыл — твои проблемы. Собирайся и иди обратно домой». Тренер сказал то же самое. На улице снег, баул в два раза больше меня, идти по огромным сугробам минут 45. Дома в порыве страсти сказал, что заканчиваю с хоккеем, потому что безответственный. У меня уже были медали, кубки, грамоты — я всё сорвал, выкинул на балкон вместе с формой и сказал: «Всё, хоккей — не моё». Продержался два дня, но понял, что люблю этот спорт. Собрал всё обратно и пошёл на тренировку.

— Как вы сейчас готовитесь к матчам?

— Коньки вроде больше не забывал (смеётся). Раньше перед матчем старался ни о чём не думать, слушал рок для настроя, был весь в себе. Но сейчас понял, что хоккей — это удовольствие. Стараюсь приходить на арену всегда весёлым, слушаю музыку 90-х: Юру Шатунова, Михаила Шуфутинского. Перед матчами не делаю ничего сверхъестественного, сразу иду на разминку. Выхожу и играю каждый раз с чистого листа. Волнение присутствует, но в день матча я уже ничего не сделаю, мне нужно только выйти с чистой головой и показать все навыки, которые я тренировал.

«Капризов бежит к шайбе, отдаёт пас, открывается на дальнюю. Я ещё не успел подумать, а он уже в другой стороне»

— Вы рассказывали, что ваш кумир в хоккее — Артемий Панарин. Почему?

— Мне нравится его стиль игры, как он ведёт себя вне льда. Я жил в его комнате в интернате в Подольске, учился в той же школе. Заливщик, точильщик — все его знали. Я с ними постоянно общался, пересматривал все игры Артемия, его голы. Сейчас уже не так фанатею, но временами просматриваю матчи и смены. Хорошо, что в интернете есть нарезки в общем доступе. Панарин — очень умный игрок. Он пример хоккеиста, который вырос в маленьком городе Коркино, практически таком же, как Конаково.

— А вы готовы отказаться от смартфона, как он?

— Я знаю, что он не отказался, но стал уделять этому меньше времени. Виталий Кравцов рассказывал, что Панарин пользуется основными приложениями. Всё знает и смотрит, просто не так часто. Мне это не мешает, наоборот подстёгивает, когда читаю или смотрю что-то про себя. Даже если плохое, любая критика — это хорошо.

— Вы в межсезонье в 2020 году тренировались с Кириллом Капризовым и Никитой Зайцевым. Как это получилось?

— Там такой набор хоккеистов был! Все, кто улетал за океан, собирались на сбор в Москве. Кого только не было: Радулов, Гусев, Сергачёв, Василевский, Шестёркин, Капризов, Зайцев. Я был в шоке. Вчера по телевизору на них смотрел, сегодня в одной раздевалке сидим. Мы нанимали тренера, делали обычные упражнения. Но как они выполняли их, насколько быстрый контроль шайбы, принятие решений. Капризов очень удивил: бежит к шайбе, отдаёт пас, открывается на дальнюю. Я ещё не успел подумать, а он уже в другой стороне. На его фоне все остальные выглядели как мальчишки со двора (смеётся). Ничего плохого не могу про них сказать, но Капризов на тот момент был просто на голову лучше всех. Я старался успевать за ребятами. Понятно, что это был далеко не мой уровень, но опыт получил огромный, увидев, что они творят на льду, насколько быстрые и сильные.

«Всегда стараюсь быть на максимальном позитиве»

— Как отличается ваше поведение на льду и в жизни?

— Я и в жизни, и на льду пытаюсь показывать только улыбку. Какие бы тяжёлые моменты ни были, стараюсь проходить их с максимальным позитивом. Бывают какие-то стрессовые ситуации на льду, когда я могу вспылить, но в жизни тоже случается, что быстро проявляю эмоции и успокаиваюсь.

— Как справляетесь с поражениями?

— Любое поражение — это огромный опыт, оно даже ценнее, чем победа. Так что, если ты проиграл, сделай выводы и иди дальше. На этом жизнь не останавливается, ничего страшного не произошло. Завтра будет новый день.

— Как относитесь к вниманию СМИ?

— Поболтать языком я люблю (смеётся). Если зовут, никогда не откажу, всегда расскажу свои мысли. Все хоккеисты разные, кому-то не нравится это. Мне не доставляет дискомфорта. Главное, чтобы игре не мешало. А если ты в хоккей играешь хорошо и ещё даешь интервью, то почему нет. Это развитие со всех сторон как спортсмена, как медиаличности, потом имя будет играть на тебя. Поэтому я ничего плохого в этом не вижу.

— Чем занимаетесь в свободное время?

— Стараюсь развиваться, могу книгу почитать, люблю играть в шахматы. Смотрю сериалы и кино. Свой топ не назову, там будет фильмов сто. Люблю всё: ужасы, комедии, в последнее время смотрю мелодрамы, что-нибудь про любовь, где поплакать можно (смеётся). Научился играть на гитаре, часто гуляю в центре Тулы, тут очень красиво. Делаю стандартные вещи, потому что нужно эмоции набирать, переключать мозг. Так что стараюсь абстрагироваться и заниматься «нехоккейными» вещами.

Пресс-служба МХЛ